ДЕВИАЦИЯ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ. Современная Россия находится в состоянии системного кризиса, а следовательно, общество испытывает аномию и рост девиантного поведения. В начале нашего раздела говорилось о том, что отклонение, являясь приспособительной реакцией на изменившиеся условия, способствует формированию новых норм. Зададимся теперь другим вопросом: все ли вновь образовавшиеся нормы являются жизнеспособными применительно к выходу из социального кризиса?Для ответа на поставленный вопрос рассмотрим такие виды девиантности, как борьба (мятеж), приспособление (инновация) и уход (ретритизм).Борьба как активная форма девиантности бывает различных видов, спектр ее очень широк: от политической деятельности до насильственной преступности. Коснемся названных полюсов спектра.Политическая активность, с одной стороны, способствует становлению норм демократического общества, а с другой — дает нишу для индивидов, не нашедших себя в других видах деятельности: несостоявшихся функционеров, одиноких бездетных женщин и других "пассионариев" нерыночной ориентации. Зачастую вхождение в политические организации, деятельность которых урегулирована рамками закона и является элементом более или менее равновесной системы взаимосвязей, превращает борьбу в приспособительную форму девиантности. В этом случае члены организации своей неординарной, если смотреть глазами рядового обывателя, деятельностью просто зарабатывают на жизнь, что достаточно подробно описал в свое время М. Вебер. Многие активисты вполне осознают общественную бесперспективность "партий любителей пива", но упорно следуют двойной морали столь укоренившейся в прошлые десятилетия.Насильственная преступность, захватившая страну, формирует криминальные нормы поведения. В условиях мас совой
безнаказанности уголовных правонарушений население отчетливо осознает личную опасность какого-либо противодействия или открытого осуждения беспредела. Обыденность насильственной преступности, в том числе заказных убийств, делает ее по общему количеству сопоставимой с масштабами массовых репрессий тоталитарного прошлого. Точные цифровые данные прямых жертв политической борьбы и экономических "разборок" по поводу передела государственной собственности, а эти два процесса тесно коррелируют между собой, еще не установлены и ждут своего исследователя. Однако, по грубым подсчетам, можно обнаружить следующее. Если за период с 1921 г. по 1 февраля 1954 г. в СССР было приговорено по политическим мотивам (теперь известно, что зачастую необоснованно) к высшей мере наказания 642 980 человек', то, абстрактно допустив равное количество приговоренных по годам (чего на самом деле, разумеется, не было), выяснится, что на каждый год приходилось примерно по 20 тысяч подобных жертв. А в 1995 г., по данным одного периодического издания, только на территории РФ убито 45,1 тыс. человек (без жертв войны в Чечне и конфликтов на таджикской границе Воровство как Приспособительная девиация стало тотальным и психологически оправданным в эпоху массовых невып лат зарплат, за которыми скрывается фактически полубесплатный труд. Самим вернуть себе то, что недодали, и в той форме, которая доступна, — есть элемент инициативы и самостоятельности, но ведет ли это к становлению новых продуктивных моральных норм? Весьма сомнительно.Р. Мертон в одной из своих работ отмечает, что если де-вианты преуспевают и на них не налагается никаких санкций, то девиация становится объектом подражания1 Пассивные формы девиантного поведения, вероятно, удобны для тех политических режимов, которые не способны изменить ситуацию к лучшему, поскольку властям всегда предпочтительнее иметь "кутежи, чем мятежи", на подведомственной территории.Употребление населением России веществ, облегчающих наступление грез, иллюзий, виртуальных состояний психики и т. п., имеет тенденцию к увеличению. Мало того, растет количество крайних форм ухода из жизни — суицид.Пассивные формы девиантности еще меньше связаны со становлением новых жизнеспособных норм социального взаимодействия.Подытоживая вышеизложенное, можно предположить, что в настоящее время под действием массовой девиантности если и вырабатываются новые социальные нормы, то они являются жизнеспособными применительно лишь к кризисному обществу. Чем прочнее они будут укореняться в сознании и поведении людей, тем больше станут срабатывать на застой кризиса
Национально-смешанные браки являются важным каналом изменения этно-демографической структуры российского общества. Сами по себе такие браки не меняют численного соотношения контактирующих национальностей, однако дети из таких семей, выбирая себе национальную принадлежность одного из родителей, тем самым обрывают этническую линию другого.
Развод - обычно драма как минимум для одного из супругов и, безусловно, моральная и психологическая травма для ребёнка, имеющая далеко идущие последствия. Есть удачное сравнение развода с хирургической операцией - саму операцию обычно перенести проще, чем выздоровление, требующее значительных физических и моральных сил.